История нового имени - Страница 102

К оглавлению

102

Лила подскочила к Кармен, которая гнала этого явно ненормального бродягу вон.

«Я с ним сама разберусь», — крикнула она и потащила его за собой. Она действовала быстро и хладнокровно, уверенная, что Кармен Пелузо не узнала в бродяге сына Сарраторе, с которым они когда-то вместе ходили в начальную школу.

Со стороны казалось, что это прежняя Лила, способная справиться с любой проблемой. На самом деле у нее все плыло перед глазами. Полки, забитые товаром, исчезли; улица задрожала; светлые фасады новых домов растворились в пространстве. Но главное, она абсолютно не думала о том, что подвергает себя опасности. Нино, Нино, Нино… Ее переполняли радость и желание. Наконец-то он был здесь, и каждая черточка его лица говорила о том, что страдал и продолжает страдать, что он искал ее, желал ее — настолько, что попытался обнять и поцеловать прямо на улице.

Лила отвела его в свою квартиру, решив, что сейчас это самое надежное место.

Прохожие? Она их не замечала. Соседи? Какие соседи? Как только она закрыла за собой дверь, Нино набросился на нее и они занялись любовью. Она не чувствовала никаких угрызений совести. Ею владела одна потребность: прижаться к Нино и больше не отпускать его от себя. Эта потребность не ослабла, даже когда они насытились друг другом. Квартал, соседи, лавка, уличный шум, грохот железной дороги, Стефано, Кармен, которая ждала ее и, наверное, волновалась, — все это медленно проступало в ее сознании, и она понимала, что должна срочно разобраться со всеми этими вещами, пока они не превратились в препятствия и, перемешанные как попало, не обрушились на нее.

Нино упрекал ее за то, что она уехала, даже не предупредив его, он обнял ее и сказал, что они должны прямо сейчас уехать вместе, правда, он не знал куда. «Да, да, да!» — отвечала она, полностью разделяя с ним его безумие, но в то же время помня, что секунды бегут, складываясь в минуты, и каждая следующая увеличивает их риск быть застигнутыми. Лежа рядом с ним на полу, она смотрела на висевшую на потолке люстру, чувствуя исходящую от нее угрозу; если поначалу Лилу заботило одно: заполучить Нино, и будь что будет, то теперь она размышляла о том, как бы сохранить его при себе, чтобы люстра не сорвалась с потолка и не упала на них, а пол под ними не расступился, увлекая их в бездну.

— Уходи, — сказала она.

— Не уйду.

— Ты с ума сошел.

— Да.

— Прошу тебя, уходи!

Она еле-еле уговорила его уйти. Потом она выжидала, чутко приглядываясь и прислушиваясь к тому, что происходило вокруг. Вспомнит ли Кармен, с кем она ушла; начнутся ли пересуды среди соседей; не заявится ли из второй лавки Стефано, чтобы ее отметелить. Ничего из этого не случилось, и она вздохнула с облегчением. Она повысила Кармен жалованье, стала приветливой с мужем и изобретала все новые уловки, позволявшие ей тайком встречаться с Нино.

86

Поначалу самой серьезной проблемой оказались не соседские сплетни, а он, ее любимый. Он думал только о ней, о том, чтобы ее обнять, поцеловать, укусить и проникнуть в нее. Можно было подумать, он хочет прожить всю жизнь, не отрываясь от ее губ и от ее лона. Он не выносил расставания с ней, потому что боялся, что она снова исчезнет. Поэтому он глушил себя алкоголем, забросил учебу и курил сигарету за сигаретой. Для него во всем мире не существовало ничего, кроме их любви. Он не мог говорить ни о чем другом, кроме того, как любит ее и как страдает из-за того, что она продолжает жить с мужем.

— Я все ради тебя бросил, — твердил он, — а ты ради меня не хочешь сделать ничего.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — спрашивала она.

Нино растерянно умолкал или впадал в ярость, как будто своими словами она наносила ему оскорбление.

— Ты больше меня не любишь! — восклицал он.

Но Лила любила его и хотела его снова и снова. Но она хотела не только его любить. Она требовала, чтобы он вернулся в университет и продолжал будить ее ум, как тогда на Искье. В ней вновь проснулась девочка-вундеркинд из начальной школы, заворожившая когда-то учительницу Оливьеро и написавшая «Голубую фею». Нино явился к ней в момент, когда она опустилась на самое дно бессмысленного существования, и вытащил ее на поверхность. Теперь эта возродившаяся девочка заставляла его учиться и учить ее, наделять силой, способной вымести из ее жизни синьору Карраччи. Понемногу ей это удалось.

Не знаю, как именно это произошло, но предполагаю, что Нино чутьем понял: чтобы не потерять ее, ему надо стать кем-то большим, чем просто неутомимым любовником. А может, ему открылась разрушительная сила его страсти. Как бы то ни было, он вернулся в университет. Лила была довольна: он постепенно становился прежним Нино, каким был на Искье, и это притягивало ее к нему еще сильнее. Она обрела не только его, но и его мысли и рассуждения. Он читал и критиковал Смита — Лила тоже пыталась его читать; он читал и еще больше критиковал Джойса — Лила взялась и за Джойса. Она покупала книги, о которых он упоминал в редкие минуты их свиданий. Ей хотелось обсудить с ним прочитанное, но на это никогда не хватало времени.

Кармен терялась в догадках, куда Лила регулярно исчезает на несколько часов. Она сердито косилась на нее: в лавке было полно народу, а Лила сидела уткнувшись в книгу или что-то строчила в тетради, ничего вокруг себя не видя и не слыша. «Лина, ты мне не поможешь?» — не выдержав, просила она. Тогда Лила поднимала к ней глаза, прикасалась кончиками пальцев к губам и отвечала: «Да, конечно».

102